ПЕТЬКА ДОСТАНЬ УХО НОГОЙ

Петька удивительно ловкий, цепкий. Пацаны еще только примериваются, как на дерево влезть, а Петька уже там. Сидит на сучке и подразнивает: - Трусы несчастные - бяки свистястые...

Никто не знает, что означает «свистястые», но слово очень обидным кажется. Однако на Петьку нельзя долго обижаться. Заводной он: раз-раз и игру какую-нибудь придумает, раз-раз и какие-нибудь выкрутасы начнет выказывать. Петька всегда чем-то занят. Говорят ему товарищи:

- Петька, давай игрушки убирать.

Петька в ответ:

- Убирайте сами, мне некогда - я турынду-бурынду изобретаю.

Никто не знает, что за зверь такой - турында-бурында, но к Петьке больше не пристают: как же, занят человек.

В другой раз девочки обращаются с просьбой:

- Петечка, помоги, пожалуйста-распожалуйста, столы к обеду накрыть.

Петька важно в ответ:

- Не приставайте, я занят! Тоже мне, дело нашли: ложки-поварешки по столам разносить.

А то вдруг Петька важнющим делом увлекся: решил собственной ногой до собственного уха дотянуться.

Товарищи идут цветы сажать, а Петька потеет, корчится, тянет ногу к уху. Товарищи цветы поливают, редиску на грядке сеют, а Петька знай свое. Товарищи на солнцепеке прополкой занимаются, а Петька в три погибели гнется и уже до подбородка ногой достает.

У Петькиных товарищей цветы зацветают, редиска с маленькую луковку, и у Петьки радость - достает большим пальцем ноги до собственного уха. Кому хочешь может показать фокус такой. Только почему-то мало охотников Петькиным фокусом любоваться. А девчонки даже подсмеиваются:

- Петечка, достань ухо ногой, редисочку дадим...

И так вот раз достать на другой достать... Глядь, у Петьки прозвище появилось, дразнилка: Петя Достань Ухо Ногой.

Обидная, как мне кажется...

ОРЁЛ

Мальчик Андрейка решил быть похожим на птицу. Но никому не сказал о своей затее, все держал в тайне. Ему хотелось, чтоб люди сами догадались и сказали, мол, этот мальчик очень похож на птицу.

И Андрейка стал считать своей самой любимой едой подсолнуховые семечки. Он ел и суп, и кашу, но семечки стали для него всего дороже: ведь многие птицы любят семечки.

Частенько, раскинув руки, он перескакивал со стула на диван, с дивана на стул и при этом легонечко присвистывал - летал. Однажды он оступился и шлепнулся на пол. Бывшая рядом старшая сестра презрительно выговорила:

Грохнулся, точно поросенок.

Разве такие слова не обидны? Он старался походить на птицу, а с чем его сравнили?

И постепенно Андрейка отступился от своей затеи.

Как-то заболевший дедушка, когда дома из взрослых никого не было, послал внука в аптеку за лекарством. Раньше такого поручения Андрейке исполнять не приходилось. До аптеки неблизко, в ней он был один, может, два раза с мамой. Было немножко, пожалуй, даже и не немножко, боязно, но отказать больному дедушке он не посмел. И принес лекарство.

Дедушка обрадовался. За ужином, когда собралась вся семья, он похвалил Андрейку.

- Это не мальчик, а чистый орел! В один момент за лекарством слетал!

Удивительно! Когда Андрейка старался изо всех сил походить на птицу, никто этого не замечал. А тут, пожалуйста, сравнили с птицей да еще с какой - с орлом!..

МАЛЬЧИК С ГОЛУБЫМИ ГЛАЗАМИ

У одного мальчугана были голубые-голубые глаза. Его бабушка то ли всерьез, то ли в шутку сокрушалась:

- Ах, с такими-то глазами тебе бы девочкой родиться! Девчушечка получилась бы пригожей-распригожей, красавицей писаной. Назвали б мы ее Мариной - за морскую голубизну глаз... А мальчишке голубые глаза совсем ни к чему...

Мальчик подрастал. В детском садике девчонки в тайне от него шушукались и подсмеивались:

- Смотрите, у него девчоночьи глаза...

Потом у мальчика завелись друзья-приятели. А ребята, известное дело, любители в войну играть да в разбойников. И мальчик играл. Но ему всегда доставались роли не очень важные: либо выступать за глупых противников, либо изображать жалких трусов.

Быть командиром или главным разбойником - и не думай даже... Товарищи по игре поднимали галдеж, мол, где ты видел разбойников с голубыми глазами, а у командиров взгляд пронзительный, мужественный. Разве голубые могут быть пронзительными и мужественными?

Иногда мальчику и самому казалось, что он недостаточно храбр, решителен, и вину за это он сваливал на свои голубые глаза...

Но вот мальчик совсем уже вырос. И стал летчиком. Храбрым, умелым. Его самолет летал, словно птица, только намного быстрее и выше.

Умелого, храброго пилота заметили и пригласили в космонавты. Он совсем-совсем немножечко испугался за свои голубые глаза. Но напрасно.

Самый главный, кто провожает всех космонавтов в героический полет, сказал весело:

- Такому парню только и летать! У него же глаза, что небо само - голубые...

ГРИШКА БОЛЬШАЯ ЛЕНЬ

Так уж случилось: жили по соседству два Гриши. И столько из-за этого было мороки, ну просто больше некуда!

К примеру, бегут мальчишки на речку купаться и зовут своего приятеля:

- Гришка, айда поныряем!

И вот вам, пожалуйста, является Гришка, да не тот.

Или у соседа дядьки Ивана разбили стекло в окне. Кто-то из девчонок съябедничал, мол, это Гришка бросил обломок кирпича. Дядька Иван, конечно, сердится, кричит:

- А подать сюда Гришку-стервеца!

Подают. Но оказывается, не этот Гришка стервец, а совсем другой.

И тогда решили покончить с такой путаницей. Один Гриша был чуточку повыше ростом - его стали называть Гришка Большой, а второго - Гриша Маленький.

На том бы и делу конец, но случилось удивительное: Гришка, которого назвали Большим, вдруг возомнил о себе. Загордился, захвалился.

- Во, большой я! - козырял он перед товарищами. - Все так говорят. А вы мелюзга...

С тех пор он только и делал, что надувался, как индюк, и важничал.

Грише Маленькому, конечно, обидно за такую добавку к имени, но он грустил недолго. Подумаешь, беда какая.

Неподалеку от Гришек жила одинокая бабка Ариша. Самой ей в магазин трудно идти, вот она и поглядывает на дорогу. Кто пойдет в магазин, того и попросит принести ей хлеба.

Идет Гришка Большой, нос кверху дерет, не подступись к нему. Бабка Ариша не замечает этого, свою просьбу выкладывает:

- Гриша, купи мне хлебца.

А в ответ слышит:

- Я не просто Гриша, я Гриша Большой, мне большое дело подавай. А за хлебом ходить - мелочь.

- Так нет у меня большого дела-то...

- Нет и не надо, маленькое делать не стану.

Следом бежит Гриша Маленький. Его и просить не надо, он сам предложит помощь слабой старушке.

И так во всем. О чем ни попроси Гришку Большого - ни за что не сделает, найдет отговорку.

Смотрели, смотрели люди на такое поведение Гришки Большого да и переиначили его имя. Стали звать Гришка Большая Лень.

АЛЁШКА ПЛЯСУН

В детском садике злой-презлой мальчишка крикнул на Алешку:

- Алешка-балдежка!..

Другие мальчишки сразу же подхватили:

- Алешка-балдежка, Алешка-балдежка...

Алешка - темноволосый, подвижный, веселый. Скажет ему кто-нибудь невзначай. - «Ах ты, цыганенок черноволосый...», он тут лее со смехом возразит: «Я не черноволосый, я шатен».

И где он только словцо это перенял?

А еще Алешка плясать мастак. Его и упрашивать особо не надо. Так если, разок-другой скажешь:

- Алешенька, ты бы сплясал, что ли...

Он и пойдет: одну руку на пояс, другую за голову - и в пляс! Ох, и развеселый этот Алешка!..

Однако после такой дразнилки загрустил он, и смеха его не слышно, и в пляс он не пускается. Спрячется в укромный уголок и молчит, и молчит... Даже воспитательнице и то не пожаловался.

Уж кто только из взрослых ни пытался узнать о причине такой резкой перемены - молчит Алешка, и все тут.

Мама трагически хваталась за голову. Бабушка дрожащими руками тянулась к пузырькам с лекарствами. Старшая сестра хваталась за все, что попадало под руку, - это означало верх ее недоумения. Воспитательница в садике предложила Алешке почему-то сразу два стакана персикового компота. Компот он выпил, но объяснять ничего не стал.

Рассказал он о случившемся лишь одному человеку - дедушке. А дедушка у Алешки военный, служит прапорщиком. Домой он является только на выходной.

Да, дедушка так и говорит, когда еще только в коридор входит:

- Явился для прохождения выходного дня!

Так вот, едва он «явился» тут же обо всем и узнал..

- Стоп, Алешка! - сказал он. - Давай-ка уточним дислокацию, уясним стратегию и определим тактику.

И они занялись таким мудреным делом, что едва-едва обед не прозевали...

После выходного Алешка не прятался в уголок или за шкаф: был веселый, как раньше.

Злой-презлой мальчишка принялся за свое - стал дразниться, но Алешка на него - ноль внимания. Злючка громче покричал:

- Алешка-балдежка...

Алешка будто и не слышал: смеялся и плясал. Воспитательница очень обрадовалась. Веселый Алешка ей больше нравился, чем сумрачный да угрюмый. От радости она воскликнула:

- Ну, Алешка, ну, плясун!

И все мальчики и девочки подхватили:

- Плясун, плясун, плясун!

И прозвали Алешку - Алешка-плясун.

Не какой-то там балдежка...

ДОГНАЛ!

Горько Андрейке. Обидно. Соседский Вадик - приятель Андрейки - уже целый год в школу собирается. И все перед Андрейкой выхваляется. То ему портфель купили, то пенал пластмассовый разноцветный, а то карандашей цветных аж двадцать четыре штуки.

Терпел, терпел Андрейка, да не вытерпел. Однажды среди зимы заявил своим родителям:

- Собирайте меня в школу! Осенью пойду вместе с Вадиком.

А в ответ спокойные отцовские слова:

- Ты мал еще, тебе к осени только шесть лет исполнится.

- А Вадик, значит, большой?

- Вадик на целый год старше тебя, ему станет как раз семь.

- Да я лучше его считать умею...

- Правильно, - согласилась мама. - Ты и буквы все знаешь, а он выучил только двадцать. Однако годок придется обождать. Не положено тебе учиться, нет классов для шестилеток.

Ох уж это не положено! Интересно бы узнать, кто это «полагает» и «не полагает»? Если б Андрейка узнал про то, он непременно бы рассказал, что не только буквы знает, но некоторые и писать умеет. Сказал бы и про Вадика, мол, он слишком много выхваляется да задается, а рисует плохо. Складывать еще с горем пополам умеет, но вычитать... С вычитанием у Вадика никуда не годится.

Андрейка пробовал учить приятеля, однако из такой затеи ничего не вышло. У Андрейки и Вадика было по яблоку. Андрейка отдал свое дружку и спросил:

- Сколько стало?

- Два, - быстро и радостно ответил Вадик.

Со сложением получилось нормально.

- А теперь давай на вычитание, - предложил Андрюша. - Верни мое яблоко, и посмотрим, сколько у тебя останется.

Вадик помрачнел, заупрямился. Не возвращает. Андрейка хотя и моложе на целый год, но сильнее. Пришлось силой произвести вычитание.

- Сколько... осталось? - спросил запыхавшись.

Вадик раскапризничался, зашвырнул и свое яблоко, закуксился.

- Ничего нету, - ответил сквозь слезы.

Да, с вычитанием у дружка слабовато. И вот, пожалуйста, он пойдет осенью в школу, а Андрейка еще год жди... Горько Андрейке. Обидно.

И вдруг!

- Андрейка, - сказал папа, - и ты пойдешь в школу...

Он говорил что-то про эксперимент... Но сын уже не слышал. Он бежал к приятелю и, завидев его, закричал:

- Вадик, я тоже в школу пойду! Я догнал тебя! Догнал!

ГАЛИНКА - ФИЛИППОК

Все лето Галинке жилось хорошо! С подружкой, Зойкой Листратовой, они качались на качелях, ходили на ближний луг цветы собирать. Зойка научила Галю венок плести. И со своей собакой Шариком разрешала поиграть...

И вдруг все кончилось... Зойкиного отца перевели работать и жить на центральную усадьбу совхоза.

Уехала Зойка. Скучно стало Галинке. Не с кем ей поиграть. Есть девчонки: Юля да Нина, но они слишком задаются. Подумаешь, всего на один год старше, а туда же, носы задирают.

- Ах, мы уже в этом году в школу пойдем, ах, нам с тобой некогда возиться: нужно букварь обертывать, карандаши чинить...

Можно подумать, что у них по десять букварей и по сто коробок карандашей!

Гале тоже в школу хочется, но ей исполнилось только шесть лет. Целый год ждать нужно...

Однажды Галинкин отец поехал на центральную усадьбу и взял с собой дочь.

- Поедем, - сказал он, - Зою, подружку свою, навестишь, в гостях у нее побудешь.

Обрадовалась Галя, согласилась поехать, но лучше бы не ездить.

Думалось, что Зоечка обрадуется приезду подружки, но не тут- то было.

Не успела Галя в их новую квартиру войти, как Зоечка затрещала сорокой:

- Иди скорее, букварь покажу, карандаши, портфель... Я осенью в школу пойду.

Галинка очень удивилась. Как же так, они же ровесницы.

- Да очень просто! В нашей десятилетке будет элекспе-эмпир- спирментальный класс. В общем, опытный. В нем шестилетки станут учиться. И меня приняли. Вот!

- А у нас не будет этого самого... класса?

- Ой, Талиночка, не смеши, пожалуйста. У вас школа-то начальная и первачков всего двое - Юлька с Нинкой...

Совсем невесело Гале. И играть не хочется. Все думы о школе... И особенно думалось о ней, когда домой возвратилась.

Букварь Галинке давно подарили, по нему она почти все буквы выучила. Он товарищ хороший, надежный, в нужный момент всегда подскажет, напомнит о забытой буковке. Но теперь и он немилым сделался - без школы-то зачем его листать.

Настало первое сентября. Родители Галинкины рано утром на работу ушли, а ей самой совершенно заняться нечем. Она сидела у окна и смотрела на улицу. Видела, как с букетами цветов прошли в школу Юлька с Нинкой... Грустно Гале, а тут еще представилось, как Зойка сидит за партой и воображает себя ученицей. Совсем печаль навалилась, хоть плачь.

Взяла Галинка букварь под мышку и решила идти в десятилетку, в тот самый опытный класс.

Дорога была неблизкой, но и не очень далекой. Одно пугало - глубокая лощина на середине пути. Когда спустишься на дно ее, то впереди перед тобой вроде бы гора вырастает и на нее надо взбираться. Захочется повернуть назад, оглянешься, а там подъем еще круче...

«Буду смотреть только себе под ноги», - решила Галя... И пошла.

По обе стороны дороги густились заросли лесополосы. В деревьях и кустарниках копошились и цвенькали невидимые птички. Это добавляло смелости: Галя не одна, вокруг живые существа.

Шагать под горку легко, ноги сами катятся. Галя представляет, как войдет в класс, как все удивятся, как обрадуется Зойка, и может, их посадят за одну парту...

Вот и мостик через ручей, что бежит по дну лощины. Забылась Галинка, глянула на дорогу впереди и тут же назад оглянулась... И ужаснулась!!

Ей показалось, будто стоит она в глубокой-преглубокой яме. Ну, хоть на помощь зови. И она едва не закричала. Но вовремя одумалась. Кто услышит, да и чего кричать, разве ноги не идут? Идут. Вот только надо решить, в какую сторону путь держать: вперед или назад. Назад, конечно, лучше. Взберешься наверх - и дом рядом, если же вперед, то кто знает... Вдруг в школе не примут, скажут - живешь в поселке там и учись. Придется тогда снова шагать несолонохлебавши через страшную лощину. Однако и дома будет несладко. Зоечка в школе, а Галечка на печи...

Пошагала Галинка вперед. Будь что будет. Главное только, под ноги смотреть и никуда более.

Но как тут не посмотришь подальше, как не оглянешься, когда телега громыхает, того и гляди задавит.

Дядька Алексей, молоковоз, насобирал молоко в поселке, теперь на центральную усадьбу, на сепараторный пункт везет.

- Галинк, эт ты, что ль? - удивился дядька.

- Я, - тихо ответила Галя.

- Да куда ж ты идешь?

- Учиться, в школу.

- А в свою-то?

- В поселковую не принимают, говорят, мала.

- Может, и правда рановато тебе?

- Ага, Зойке можно, а мне нет...

- Ну, садись, подвезу.

Рада Галинка, молодец, что не повернула к дому, не испугалась.

- Значит, с моим Валеркой вместе учиться будешь, - продолжил разговор молоковоз.

- Не-е, не вместе. Ваш Валерка в десятом...

Смеется дядя Алексей. А сам знай погоняет мерина.

Школа встретила тишиной. Занятия уже начались. Эту школу

построили недавно, она просторная, в ней много классных комнат. Мама говорила Галинке, что ученики теперь не все уроки в одном классе сидят, а по разным кабинетам ходят.

Трудно определить, где занимаются приготовишки. Одно знала Галя, что этот класс должен быть самым тихим. Она сама-то ии за что не стала бы даже шушукаться во время урока. Старшеклассники-то вон, как говорил однажды Валерка дяди Алексеев, чуть ли не на головах ходят.

Галинка решительно миновала двери, за которыми слышался шум. И только возле одной остановилась. Из-за нее доносился один лишь голос учительницы:

- Дорогие ребятки, - то и дело повторяла она. Не иначе, как с приготовишками беседует. Галя несмело толкнула дверь. И сразу же послышался басовитый смех. И чей-то голос:

- Во, Филиппок явился...

Смех еще громче сделался.

- Это не Филиппок, - заступился Валерка, - это Галинка, моя соседка.

Успокоились, дорогие ребятки, - вмешалась учительница. - Валера, отведи ее в экспериментальный, к Лилии Ивановне, девочка, вероятно, заблудилась.

- Ты что, одна шла? - спросил Валерка в коридоре.

- До половины дороги. А потом твой отец довез.

- Тебя ж волки могли съесть.

- У нас нет волков.

- Тогда собаки искусать.

- Сельсовет давно постановил - всех собак днем на привязи держать.

- Ишь ты, грамотная. Вот твой класс. Лилия Ивановна, - сказал он, открыв дверь. - Вот ваша ученица потерялась.

- Как? - испугалась Лилия Ивановна и быстрым взглядом окинула класс. - Мои все на месте.

- Ой, да это не потерянная, это Галинка из поселка, - закричала Зойка.

- Хорошо. Иди, Валера, мы тут разберемся. Учиться пришла?

Галинка утвердительно кивнула головой и протянула букварь.

- У меня и учебник есть.

- Совсем хорошо! Мама с папой разрешили?

Галя опустила голову.

- Они на работе.

- На работе? Я с ними потом поговорю. Садись сюда, рядом с Андрюшей.

И стала Галинка учиться. И пешком ей ходить не пришлось.

Валерка на велосипеде в школу ездит, а Галинка с ним на багажнике. Быстро и не страшно...

КОСЬКА

Коська, прислонившись к подлокотнику, сидит на краю большого-большого мягкого дивана. Далеко-далеко, на другом краю на подлокотнике сидит кошка. На стене над диваном тикают часы. Больше в квартире никого живого нет.

Коське грустно-грустно. Пришла давеча бабушка от зубного врача - ей опять удалили зуб. Дедушка подсмеивается:

- Хе-хе, старая, еще один-два зуба выдернут и начнешь ты шамкать, шепелявить...

Деду смешно, а Коське каково. Хоть плач. И пожаловаться некому. Часы, они хотя и ходят, но разве поймут: знай свое - тикают да тикают. Им что дождь, что снег - одно дело у них - двигают время.

И тогда Коська обращается к кошке. У нее нет имени - она просто кошка.

- Дорогая моя кошка, - говорит печально Коська, - ты не обижайся, что нет у тебя имени. Вот выдернут у бабушки еще зуб-другой, она перестанет выговаривать букву «с» и станет меня называть как тебя - кошкой. И как мы будем тогда разбираться с тобой?

Позовет бабушка: «Кошка?» - ты подумаешь, что меня зовут, а я подумаю, что тебя. Никто к бабушке не явится. А может наоборот - придем вместе, но окажется - это тебя, дорогая моя кошка, налили в блюдечко молоко и позвали есть. Что мне тогда делать? Лакать из одного с тобой блюдца? Или принесет бабушка с базара большую грушу и скажет: «На, кошка, грушу». Тебе обидно станет, ты ведь груши не ешь...

Вот какое горе надвигается на Коську. Будь он девчонкой, он бы поплакал немножко, а так...

От кошкиного молчания, от монотонного тиканья часов глаза слипаются, а слова изо рта вылезают редко и нехотя.

И вдруг Коська услышал, как часы стали тикать реже. Он догадался, они замедляют время, и, значит, продлится срок бабушкиным зубам. А там, если подумать хорошенько, можно что- нибудь и придумать...

СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ

Однажды в одну семью пришли гости. В той семье был мальчик. Ему скоро должно исполниться пять лет. Как видите, уже вполне взрослый.

Гости оживленно разговаривали с хозяевами, то есть с родителями мальчика, а на него не обращали никакого внимания. И мальчик обиделся: надул губы, взгляд к полу опустил - в общем, сделался совершенным букой.

Гости, поговорив с хозяевами, увидели и мальчика.

- Как тебя зовут? - спросил один из гостей, бородатый весельчак.

- Никак, - обиженно пробурчал мальчика.

- Странное имя! - удивился бородач. - А как твоя фамилия?

- Никак, - все такой же неприветливый был ответ.

- Вот это да! - еще больше удивился веселый гость. - Ну, а отчество у тебя какое? Как отца-то зовут?

- Никак...

Тут бородатый аж руками всплеснул и засмеялся раскатисто.

- Подумать только! Никак Никакович Никаков! И откуда такое чудо-юдо свалилось? С каких таких небес?

Мальчику еще обиднее стало, и он убежал в другую комнату, сел на диван и заплакал.

Поплакал он, поплакал, да и перестал. Призадумался.

Что ж получается: теперь все гости сидят и гадают над странным, неуклюжим именем. А этот-то - развеселый-бородатый - возьмет да на улицу, во двор выйдет, да ребятам начнет хвастаться о «чуде-юде». А во дворе-то - Валюшка с Танюшкой - ой, смеху будет!..

Вернулся мальчик к гостям и громко сказал:

- Меня зовут Сергей Сергеевич Сергеев!

- Бородатый даже и не улыбнулся. Он протянул руку Сереже.

- Вот это имя, так имя, не какой-то там Никак Никакович Никаков...

ДЕВОЧКА - МЫШКА

Жила девочка. Родственники звали ее Галей, Галинкой, Галочкой, Галчонком - всяк по-своему. И вот этой девочке очень-очень захотелось сделаться мышкой. Маленькой такой, с гладкой шерсткой и двумя кро-хотными черными глазками-бусинками.

Но, как всем известно, захотеть можно многое, да не все исполняется. Галя ползала на четвереньках, перестала разговаривать, а только пищала, подражая мышам, но похожей на зверушку не сделалась.

Другая бы девочка - более послушная и сообразительная - оставила напрасное занятие. Однако Галя была капризной упрямицей.

Попросит ее папа:

- Галя, где мои тапочки?

А в ответ обиженный голос:

- Я не Галя, я мышка и никаких тапочек не знаю. Скажет дочке мама:

- Галинка, вымой посуду после обеда. Дочка чуть не в слезы:

- Я мышка, а мышка посуду не моют. Бабушка взмолится:

- Галочка, помоги нитку вдеть в иголку...

Тут начинается всяческий тарарам: и шум, и гам, и слезы ручьями.

Обратится к внучке дедушка:

- Галчонок, подай-ка мне газету. А Галчонок капризно в ответ:

- Я мышка, а мышки газет не подают, а проделывают в них дырки...

И проткнет дедушкиину газету пальчиком. А как читать газету с дыркой?.. Огорчается дедушка.

У Гали был брат, постарше ее, уже в школу ходил. Он смеялся над сестрой.

- Мыши в норках живут, а ты на кровати в комнате спишь.

Гале все нипочем.

- Я ручная, домашняя. Таких в магазине продают, в клетках...

Ну, что тут поделаешь? Папа советовал позвать врача. Мама

хотела нести дочку прямо в больницу. Бабушка, та совсем расте-рялась, ничего не советовала, только охала. Дедушка грозился вызвать неотложку-скорую помощь...

Помог братишка. Однажды он притащил от дружка своего огромного рыжего кота с разодранным правым ухом.

- Вот, лучший специалист по мышам, - сказал Галин брат. - Сейчас он тебя обнюхает и враз определит мышка ты или нет.

Глянула Галя на кота, на его разодранное ухо, на посверкивающие глаза и закричала:

-Нет, нет, я не мышка! Я не хочу, чтоб он меня обнюхивал. Я не хочу быть мышкой. Я девочка...

Тут все обрадовались. Даже кот, и тот был рад, ведь ему не пришлось решать такую трудную задачу: определять, кто перед ним - девочка или мышь...

ОДНО ИМЯ НА ДВОИХ

Давным-давно появились на свете двое мальчишек - упрямцев. Такие они были непослушные, такие строптивые, ну, просто неуправляемые!

Во всем шли наперекор. Покажут им белый лист бумаги и скажут:

- Это белое. Они дружно в ответ:

- Не белое, не белое - черное.

Покажут что-нибудь черное - они кричат один другого громче:

- Белое, белое.

Мальчишки ни в чем не уступали друг дружке. Дадут им игрушку поиграть - так вместо игры драка получается. Каждый игрушку к себе тянет. До того дотянутся, что рассыплется она на части. Тут й начинается драка: друг друга за волосы таскают, друг другу носы расквашивают. Каждый старается свалить вину за поломанную игрушку на соперника...

Из-за такого поведения им даже имя не могли дать. Назовут одного Витей, так они оба на это имя откликаются. Скажут другому - ты будешь Мишей - первый тут же кричит:

- И я буду Мишей!

Наконец нашелся мудрый старичок.

- Что вы с ними канителитесь! - Сказал он сердито. - Есть старинное, красивое имя, Максимильян, отдайте им его.

- Одно на двоих? - спросили старичка.

- Одно! Если мальчики сообразительные, то им и одного вполне хватит и еще останется.

Послушались мудрого совета. Отдали имя упрямцам, мол, делите как хотите.

Мальчишки за старое: драку учинили. Они хоть читать и не умели, но знали, что все слова и имена тоже из букв состоят и потому каждый старался из подаренного имени побольше букв себе захватить.

Одному досталось шесть букв - МКСЛНЬ, другому пять - ЛИМИЯ. И вот сидят строптивцы, переставляют всяк свои буквы с места на место, а подходящего имени ни у того, ни у другого не получается. Сами посудите: СМКЛЬН - разве это имя? Или КМНСЬЛ - приходилось ли слышать такое?

И у второго мальчика дела не лучше. АМИИЯ - над таким имячком обхохотаться можно. Или, к примеру, ЯМАИИ. Какие уж там после ЯМЫ ИИ. После ямы либо нога сломанная, либо на лбу шишка...

Разобиделись мальчишки. Подумали, что над ними подшутили: подсунули имя, которое ни за что на двоих не разделить. Но рядом оказался тот мудрый старичок.

- Эх, горе луковые, - сказал он ребятишкам. - Да вы прислушайтесь хорошенько - Максим - Илья - н. Два имени и еще остается буковка Н.

- А ее куда девать?

- Подарите кому-нибудь.

- Кому?

С Н начинаются многие слова: непослушный, нехороший, не-уважительный... Как заприметите такого мальчишку, ему и подарите. Пусть носит с собой до тех пор, пока не сделается: хорошим, послушным, уважительным. А может, она вам самим нужна?

- Нет, нет! - замахали мальчишки руками. - Мы исправимся. Букву лучше подарим.

И подарили. Случайно, не вам?..

КЛОПИК

Одного мальчика бабушка называла ласково: «Клопик».

- Ах, ты мой клопик!.. Ах, какой умный клопик!.. На-ко пряничек, клопик...

Ему это очень нравилось. Он далее на имя свое, Борис, не отзывался. Позовут его товарищи:

- Борис, иди играть!

А он в ответ обидчиво:

- Ваш Борис на колу повис, идите снимайте да с тем и играйте.

Постепенно и товарищи привыкли к бабушкиному прозвищу.

Про настоящее имя позабыли. Клопик да Клопик...

Но вот мальчик подрос. Сделался крепким, сильным. И однажды подумалось ему:

«Как же так, я выше всех сверстников ростом и в силе нет мне равных во дворе, но называют меня какой-то милюзгой - клопиком. Не бывать этому...»

И стал колошматить всякого, кто обращался к нему по прозвищу. Только никакие драки не помогали. Едва выйдет во двор, а пацаны кричат:

- Клопик вышел! Клопик идет.

И не только пацаны так обращаются, но и девчонки. Всех не поколотишь, а девчонок тем более.

Грустно мальчику: так хочется, чтоб кто-то позвал: «Бориска, иди к нам».

ДВА КОЛИ

Колина бабушка, Варвара Васильевна, очень вежливая и интеллигентная. Никому грубого слова не скажет, каждого норовит по имени и отчеству называть. Даже и маленьких детишек. У Коли есть дружок Сеня. Так бабушка величает его Семеном Алексеевичем. Сенька от этого прямо весь расцветает.

Варвара Васильевна приучает и внука своего, то есть Колю, к такому же обращению.

Перво-наперво, надо свое имя и отчество знать и хорошо вы-говаривать. У Коли с отчеством заминка - не выговаривается оно. Колиного папу зовут тоже Колей и по сему выговаривать надо - Николай Николаевич. А получается - то Николай Николачевич, то еще хуже - Николай Чиколавич. Бабушка, Варвара Васильевна, очень огорчается.

- Ко-лень - ка, - тянет она обидчиво, - ну откуда это чико? Ты Николай, отец твой тоже Николай, а не Чиколай... Надо говорить Ни-ко-ла-евич!

Потихоньку, полегоньку Чиколаевич исчез. Но Николачевич, точно к языку прилип, так и выскакивает.

Наконец, бабушка вроде бы и тут выход нашла:

- Коленька, ты чей сын?

- Мамин да папин.

- Это понятно. А папку как зовут?

- Коля...

- Николай, значит. - Поправила бабушка.

- Николай, - повторил внук.

- Так чей лее ты сын?

- Николаев! - догадался Коля.

- Вот и прекрасно! - обрадовалась бабушка. - Значит ты Нико-лаевич... Понимаешь, добавляешь - ИЧ - и все.

- Ич?

- Ич!

Можно сказать, дело сдвинулось. Если что и смущало Варвару Васильевну, так это Колина остановка перед «ич». Николай Николаев... он произносил бойко и внятно, потом замолкал на немного. И лишь чуть спустя, несмело договаривал - ич.

Но в основном-то бабушка была довольна. А как же, вон какой воспитанный ее внучек. Однажды ей захотелось, чтоб об этой воспитанности узнали ее подружки - другие чьи-то бабушки. Пригласила она их на чай, посадила за стол и внука. Когда чужие бабушки выпили по первой чашке чаю, Варвара Васильевна будто невзначай сказала:

- А спросите-ка моего внука, как его зовут.

Гостьи давным-давно знали про Колино имя, но ради вежливости все же спросили. Коля хотел сразу произнести свое имя и отчество, но в мыслях опять появилось «Николачевич». Сделалось боязно: вдруг именно это слово слетит с языка. Коля подумал немножко и нашел очень простой и понятный выход: ведь и у папы такое же имя, и Коля тихонько ответил чужим бабушкам:

- Меня зовут - два Коли...

Чаепитчицы разулыбались, и только Варвара Васильевна по-мрачнела. Сахар в ее чашке сделался несладким, а чай в электрическом самоваре очень быстро остыл.

СТАРОСТА

Андрейку Столетова избрали старостой в классе. Он сидел за партой и молча думал. Девчонки и мальчишки тем временем учились считать. Но Андрюша ничего не слышал. Не до счета ему: нужно решить, как теперь быть. Шутка ли - он староста! Эх, был бы рядом дедушка, он бы подсказал, посоветовал.

Вспомнились слова Селезнева, произнесенные при выборах старосты. Паша тогда сказал, мол, у Столетова дед совхозный директор, он умеет командовать. По этому Андрюшка тоже сумеет руководить классом. Небось, кое-чему научился у деда.

Стал Андрей в мыслях перебирать разные случаи из дедовой жизни. Долго перебирал: особо ему нравился дед в те моменты, когда туго приходилось и когда он громко грохал по столу кулаком. После этого всегда и все шло чин-чином...

Тут Лилия Ивановна назвала фамилию Андрюши:

- Столетов, а ты как думаешь?

Учительница, конечно же, не знала, чем занята голова ученика, ей хотелось узнать, понял ли он то, что она объясняла. Но Андрюша-то ее объяснений не слышал, его мысли были заняты совсем-совсем другим. И он без запинки ответил:

- Я думаю, Лилия Ивановна, если придется туго, то надо сильно стукнуть по столу кулаком...

Вот смеху было...

РАЗНОЦВЕТНЫЙ КЛАСС

Ой, какие мы все цветастые, какие разукрашенные! - Обрадованно удивилась Лилия Ивановна, оглядев класс.

И мальчишки, и девчонки стали друг друга придирчиво осматривать... Они подумали, что выпачкались краской или пастой из испортившейся шариковой ручки.

Немного погодя, встал Андрюша Столетов и сказал очень серьезно:

- Нет, Лилия Ивановна, мы не все разукрашенные, а только двое: Витя Глушков и Клава Скворцова. Но они, Лилия Ивановна, не виноваты. У Вити испортился стержень в ручке - паста из него выползает - и немножко ее заползло на Витин нос. У Клавы нечаянно в кармане оказалась губная помада старшей сестры. Клава перед уроком хотела только посмотреть, но ее толкнула Зойка Листратова и у Клавы образовалось красное пятно на лбу. Остальные все чистые.

- Да я не о том, - сказала сквозь смех учительница. - Я про одежду вашу нарядную.

- С одеждой, Лилия Ивановна, полное безобразие.

- Ну, почему, Андрюша?

- Так мой дедушка сказал. Не смогли для нас форму приготовить.

- Она и не к чему нам. Первый год проучимся без формы. Так даже интересней. Посмотри, какие красивые платьица на девочках!

- Цветастые платья, Лилия Ивановна, своей яркостью будут отвлекать от занятий.

- Ты так считаешь?

- Не я, дедушка.

- Я, думаю, он ошибается.

- Мой дедушка никогда не ошибается. Он сказал, что без формы будет не экспериментальный, а разноцветный класс.

- Так это же и хорошо! Первых, вторых классов в каждой школе, в каждом городе и поселке полным-полно. А вот разноцветный только у нас будет. Здорово! Как вы думаете, ребятки?

Все разом загалдели, особенно девчонки:

- Правильно! Разноцветный класс лучше...

- Ладно, - согласился Андрейка, - только я спрошу у дедушки.

КАТЬКИН УРОК

Катька - не девочка, Катька - кукла. И сперва в классе о ней никто ничегошеньки не знал. Но вот однажды Иринка Ивина пришла в школу с куклой. Девчонки заойкали:

- Ой, какая голубоглазенькая, ой, какая красивенькая!

Мальчишки засмеялись:

- Ученица, называется, а в куколки играет. - Но каждый украдкой, вроде бы нечаянно старался потрогать шелковистые куклины косички.

И только один староста класса, Андрейка, молчал: он и не ойкал, и не смеялся - он думал.

Прозвенел звонок, пришла в класс Лилия Ивановна и сразу увидела куклу.

- Как ее зовут? - спросила она.

- Катька, - ответила Иринка несмело.

- Хорошее имя. Но зачем же ты ее принесла сюда? Вместо учебников?

- Она тоже хочет учиться.

Мальчишки опять засмеялись.

- Тише, мальчики, - охолодила их веселость Лилия Ивановна. - Она у тебя умеет читать?

- Не умеет, - огорчилась Иринка, но тут же обрадованно встре-пенулась. - Зато умеет говорить.

Легонько перевернула куклу, и сразу же послышалось ласковое «мама». - Ну и прекрасно! - сказала учительница. - Давайте-ка, ребятки, разберемся: что за слово произнесла Катя, из каких букв оно состоит?

И всем сделалось интересно, каждый старался правильно назвать букву. Потом все классом стали Катьку счету учить.

- Один, два, три, четыре, - говорили ребятки стройным хором.

А в ответ одно и то же: «Мама, мама, мама...»

- Пять, шесть, семь...

А Катька знай свое мамкает.

Весело ребятам. Не заметили, как прошел урок.

- Ну вот, ребятки, - сказала Лилия Ивановна, - видите, каким веселым получился наш урок.

- И совсем не наш, - сказал обидчиво Андрюша, - а Катькин урок...

- Но разве это плохо? - спросила Лилия Ивановна.

...Назавтра все девчонки пришли в класс со своими куклами.

КУКОЛЬНЫЙ КЛАСС

- Это безобразие! - сказал староста класса Андрейка. - Здесь школа, а не детский сад.

- По-твоему, Катька Иринкина пусть учится, а моя Аленка нет? - закричала Зойка.

- И Катьке здесь делать нечего.

- А вчера молчал...

- Я вчера думал.

- Думал, он думал! - загалдели девчонки хором. - Пусть и наши куклы учатся.

Тогда закричали мальчишки. И тоже хором.

- Куклав не учат, а играют с ними, и они в учении ничегошеньки не смыслят.

- Ой, ой! - сказала Зойка. - А зачем ты автомобильчик в школу носишь? - обратилась она к Паше Селезневу.

- Машинка маленькая, - ответил Паша запальчиво, - она в кармане запросто умещается.

- Правильно, - поддержали его мальчишки. - Ну-ка, запихивайте в карманы своих Катек, Аленок...

Шум, гвалт, хохот поднялся в классе такой, что за окном испуганно вспорхнула стайка воробьев.

- Вам хорошо, - кричала громче всех Зойка. - У вас игрушки мелкие.

- У кого мелкие? А самокат, а самосвал камазовский...

Кто-то из мальчишек уже собрался завтра притащить железную дорогу с паровозиком и вагонами. Паша сказал, что не намерен больше машинку в кармане таскать, у него для этого гараж большой пластмассовый имеется...

Прозвенел звонок, но его никто не слышал. Пришла в класс Лилия Ивановна, но и ее не сразу заметили.

- О чем такой бурный разговор? - спросила она с улыбкой.

Все притихли.

- Безобразие, Лилия Ивановна, - сказал староста Андрюша. Ку-кольный класс образовался, вот полюбуйтесь.

Лилия Ивановна стала любоваться. Вчера за партами сидели по двое, теперь все по трое, а то по четверо. Кроме самих учеников, над партами возвышались головы кукол.

- Да-а, - протянула учительница. - Что будем делать? - неизвестно кого спросила она.

Андрюша решил, что вопрос обращен лично к нему.

- Я предлагаю, Лилия Ивановна, девчонок из школы исключить.

- Ну, так строго?

- Пусть идут в садик и там играют и не мешают нам учиться.

- Нет, Андрюша, мы поступим иначе. Не станем оформлять в школу разных там Катек, Лялек... Вы же видите, девочки, мест нет.

- Вообще-то, конечно, - согласилась Зойка. - И программа на них, небось не рассчитана.

- Действительно, и с программой туговато. Лучше поступим так: вы будете учиться в школе, а как домой придете - поучите своих кукол.

Все девчонки согласились с Лилией Ивановной. Больше в классе куклы не появлялись.

КАК БОРОЛИСЬ С ДВОЙКОЙ

Однажды до начала занятий Андрейка Столетов сказал товарищам:

- Будем бороться с двойкой: Мой дедушка назвал ее паршивой цифирью.

- Нам же не ставят пока оценки, - несмело встряла Клава Скворцова.

- Вот именно, пока. Когда поставят, сказал мой дедушка, это уже позор.

- А как мы будем бороться? - спросил Паша.

- Очень просто: объявим, что такой цифры совсем не существует.

- Правильно! - закричали мальчишки.

- А что же будет за единицей? - опять подала голос Клава.

- Сразу тройка! - отрезал староста класса.

- Но ведь кроме двоек еще и единицы ставят! - крикнула Зойка.

- Дедушка сказал, что колы учительница ставит тогда, когда сильно рассердится, а мы не будем сильно сердить Лилию Ивановну.

И началась борьба. Андрюша распорядился, чтоб за каждой партой теперь сидело не по двое, а по трое.

Лилия Ивановна так и ахнула, увидев в классе несколько пустых парт.

- Не явились в школу?

- Все здесь, Лилия Ивановна, - успокоил староста. - По трое удобнее сидеть.

- Вот как?! Ну, хорошо, пожалуйста, сидите... Для начала повторим песенку, что разучивали вчера. Итак. Жили у бабуси... Три веселых гуся, - подхватили ученики. - Один серый, третий белый, три веселых гуся...

- Что такое?

Класс молчал. Лилия Ивановна повторила свой вопрос построже.

Паша Селезнев зашептал Андрюше на ушко:

- Видишь, сердится, может и единицу поставить.

И тогда Андрюша встал.

- Лилия Ивановна, вы не сердитесь очень. Мы с двойкой боремся. - И рассказал о задуманном.

- Интересно. А как же быть с двумя подружками: Аней и Зиной?

- Мы к ним прикрепим третью - Клаву Селезневу.

- Не хотим Клаву, - в один голос закричали Аня с Зиной.

- Тогда Пашу Селезнева.

- Какой же Паша - подружка?

- Ну вот, - осерчал Столетов, - говорили начнем бороться, а сами не боретесь.

- Андрюшка, а как же быть со стихотворением, что ты читал на прошлой неделе «Мы с Тамарой ходим парой...»?

- Новое выучу.

- Ну, а к примеру, - учительница немножко задумалась, - что делать с космическими кораблями «Восток-два», «Союз-два»?

Староста молчал.

- По-моему, ребята, двойка очень хорошая, нужная цифра, - улыбнулась Лилия Ивановна. - Но вот как оценка, тут другое дело. С ней действительно надо бороться. Только каким образом?

- Надо прилежно учиться! Хорошо готовить уроки!.. - послышалось с разных сторон.

Назад